собаки, ощерившей клыкастую пасть.  Стоун 

и Джони неподвижно стояли на носу судна, не в силах оторвать взор от берегов родного 

фиорда, где они не были уже целый год. Вскинув голову, Стоун  отбросил назад волосы, по обычаю схваченные 

на затылке костяным гребнем.

– Послушай, Джони: необходимо, чтобы нам дали обо 

всем рассказать. Мы должны найти верные слова. Такие слова, которые поведали бы 

о наших подвигах. Слова, внушающие уважение. 

– Достаточно и того, что ты 

вернулся, Стоун. Это будет красноречивее всяких слов. В Стоуне угадывалась 

необыкновенная сила, больше двух метров ростом, с округлыми, как гладкие скалы, 

плечами и такой широкой грудью, что стягивавшая ее оленья куртка, на которой 

Рагнар Кузнец расположил сотни металлических кружков, похожих на чешуйки 

большой рыбы, казалось, вот-вот должна была лопнуть по швам. От колен до щиколоток 

шерстяные штаны были защищены тюленьими крагами. На викинге были сапоги из кожи 

задних ног вола, сшитой таким образом, что копыто служило каблуком, предохраняя 

моряка от скольжения на палубе. На поясе висел кинжал с узким клинком и 

рукояткой, инкрустированной ракушками. Рукава куртки, закатанные выше локтя и 

заколотые костяными булавками, открывали волосатые, с выпуклыми мышцами руки, 

похожие на ветви дуба, которыми размахивают могучие ветры на плоскогорьях.  Холодная решимость его взгляда внушала 

уважение. Голубые глаза под дугами косматых рыжих бровей освещали все его лицо 

каким-то особым блеском, подчеркивая резкие скулы, тяжелые челюсти, мощный 

подбородок. Лицо это словно высечено было из непокорного гранита рукою смелого 

скульптора, который обработал его лишь вчерне, пренебрегая мелкими деталями. 

Широкий лоб, крупный нос, решительные губы, глубокие складки на щеках от глаз 

до подбородка – все выражало в нем твердую, властную, непреклонную волю. Тот, 

на ком хоть раз останавливался этот пристальный взгляд, никогда уже не мог 

забыть Стоуна. Джони был скроен на тот же лад, но на голову ниже Стоуна. 

Волосы, собранные и стянутые на затылке узким ремешком, свободно ложились на 

плечи. На его подвижном лице, как в зеркале, отражалось все, что было на 

сердце, а веселая беспечность, искрившаяся в глазах, смягчала суровость, 

свойственную всем мореплавателям. – Стоун!.. – Тихо произнес Джони. – наш друг 

Дорин, наверно, потерял покой и сон с тех пор, как мы оставили родные места. Он 

питал к тебе большое уважение, Стоун, но, когда я последовал за тобой, гневу 

его не было границ. «Ты идешь против закона, джони, против закона! Альтинг Ты 

пошел против закона, и закон обернется против тебя». Дорин – человек мудрый. С 

него достаточно и родных горизонтов, и он гордится лугами Фиорда.Стоун положил 

руку на плечо брата.  – А все же, что бы 

ты ни говорил, я буду просить твоего друга Дорина отправиться с нами на новую 

землю. Человек он благоразумный и, я уверен, не откажется нас сопровождать.