Хирд.
Итак, человек, оказавшийся в те времена «без
роду, без племени» чувствовал себя весьма неуютно. Одиночки неизбежно
собирались вместе, и столь же неизбежно их товарищество, поначалу
равноправное, обретало внутреннюю структуру, причём по принципу… рода.
Человеку,
не мыслившему себя иначе как в роду, непременно хотелось, чтобы рядом
по-прежнему были отец и братья, готовые прийти на помощь. Поэтому
предводитель дружины считался отцом своих людей, а воины одного ранга –
братьями. Пояснить это можно любопытным примером из жизни Руси, где в
своё время господствовали примерно такие порядки. Членов дружины
такого-то князя наши летописи именуют «чадью», то есть в буквальном
смысле его «детьми». Воинов князя Василька, например, так и называли
«Васильковичами», хотя о физическом родстве нет и речи. Но право так
называться, надо было ещё заслужить. Будущих воинов подвергали
многочисленному ряду нелёгких испытаний. К викингам нельзя было просто
«примкнуть» и отправиться с ними за море. Это было не проще, чем
«примкнуть» в наши времена к космическому экипажу. Желающим вступить в
воинское братство назначался испытательный срок, и весьма серьёзный
экзамен. Причём экзамен подразумевал испытание не только чисто
профессиональных качеств – ловкости, силы, владения оружием, но и
обязательную проверку духовных качеств, а также мистическое Посвящение!
И обойтись без него никак было нельзя.
Человек, убивший любое живое
существо, и в особенности другого человека, «протыкает дырку» между
мирами умерших и живых. Дырка эта затягивается в течение какого-то
времени, и кто знает, какие злые силы успеют сквозь неё проскочить? Не
говоря уже о душах погубленных врагов, которые постараются всячески
отомстить убийце, а заодно и всем, кто окажется поблизости (вроде
кровной мести на загробный лад). Одним словом, человек совершивший
убийство – пусть даже в бою, сражаясь за своё племя, - неизбежно
объявлялся «нечистым».
Но в древности это слово не имело того
отрицательного смысла, который мы придаём ему теперь. Оно вовсе не
означало связь с «нечистой силой», со злом, но просто отсутствие
«ритуальной чистоты», а значит и большую уязвимость для злых сил.
Именно такая уязвимость и была присуща, по мнению древних людей,
соплеменнику, который сражался и убивал. Какое-то время его не
допускали к общей жизни племени, он жил и питался отдельно.
Другое
дело воины, которые убивали часто, а на корабле, каким большим бы он не
был, расселить людей по разным углам нельзя. Значит, все люди
подвергались вместе общей опасности со стороны врагов с мира мёртвых. А
верили в подобные вещи тогда совершенно искренне. Под общей опасностью
люди сплачивались и, действительно, жили семьёй – родом. Поэтому-то
вступить в этот узкий кружок было так непросто.
Данные об обряде
вступления в хирд в Древней Скандинавии не сохранились. И хотя бы
какое-то представления о подобных вещах, даёт обращение к другому
народу, который происходит от тех же корней, что и скандинавы, и в то
же время развивался изолированно от других народов. Древние ирландцы.
Они сохранили отдельные черты тех времен, бесследно исчезнувшие на
континенте.
Так, правила приёма в ирландскую дружину, фиану,
описывает древнеирландская рукопись (см. Приложения. Правила приёма в
фиану). Рукопись гласит, что профессиональный воин должен был обладать
немалой физической силой, выносливостью, ловкостью, мгновенной
реакцией. Однако в перечне требований к кандидату в дружину всё это
стоит на самом последнем месте, и это не случайно.
Прежде
осведомлённость и искусство в поэзии, здесь надо иметь особое отношение
к слову, особенно к слову, ритмически организованному и рифмованному,
которое бытовало в те времена. Любое стихотворение считалось тогда
заклинанием. В древней Скандинавии существовал даже закон, согласно
которому за любовные стихи к женщине полагался серьёзный штраф: ни у
кого не вызывало сомнения, что сочинитель пытался магией приворожить
объект своей страсти. А значит, и воин, владеющий стихосложением, мог
своими стихами-заклинаниями навредить врагу и привлечь удачу товарищам.
Но и это стояло на втором месте. Самое важное: человек должен был
полностью отказаться от своей семьи, то есть нарушить все правила рода,
лишиться всех прав и привилегий, которые он давал. Если же учесть, что
скандинавы вместо «умер» говорили «ушёл из рода насовсем», то
получается, что для прежней родни человек фактически умирал. Умирал,
чтобы вновь родиться для новой, для своей воинской семьи…
|
