Что жители густых сильмарилских крон, что низкорослые обитатели подземной духоты Крумагора, не говоря уж об изнеженных палантинцах, все как один считают самым ужасным временем года в Мардоке лето, когда тьма комарья и прочей мерзости роится тучами возле любого источника тёплой крови. Однако они просто не знакомы с коротким промежутком времени на стыке осени и зимы. Дороги, ведущие к Мардоку на этот момент приходят в полную негодность и туристам приходится ждать первых заморозков, дабы добраться до обширных орочьих равнин.

Сами же орки прекрасно знакомы с климатическими особенностями своего края и заранее запасаются вяленным мясом, чтобы не приходилось добираться до забегаловки по колено в жидкой грязи покрытой сверху ломкой и чрезвычайно острой по краям наледью. Да и это можно было б считать только досадной помехой, если бы не сильнейший северный ветер, сбивающий с ног и рушащий на своём пути всё, чьего веса и устойчивости оказалось недостаточно.

В подобные дни жители Мардока готовы к любым, самым невероятным последствиям. Никто не знает, что принесёт с собой шквальный сезон в каждом новом году. В этот день он превзошёл сам себя…

Из любой точки мардокских равнин видны угрюмо подпирающие тяжелое и хмурое небо шпили Замка. И каким бы смелым и могучим не был бы любой из обитателей орочьих земель, эти шпили он предпочитает наблюдать издалека. Страх и ужас внушают мимолётные слухи о делах творящихся за стенами цвета запёкшейся крови. Бают старики, что раньше Замок олицетворял собой вовсе не постоянную угрозу всему живому, но кто в наше время слушает стариков… Мардок давно смирился с ощущением постоянной угрозы и напряжённости. И когда в часы краткого затишья шквального сезона по юртам равнин разнеслась невероятная весть о том, что Замок захвачен кучкой ловцов удачи, по первости кроме недоверчиво нахмуренных бровей, никаких реакций не наблюдалось. Но всё-же, некоторые впечатлительные личности сбегали таки до замка и вернулись с выпученными глазами. И вот уже весь Мардок ломанулся к Замку, чтоб убедится собственными глазами, что ныне правит бал безбашенность и лихость. И видят все, подбегая к воротам замка, устало опирающегося на секиру с длинной изогнутой рукоятью чернобородого гнома. Он не обращает на толпу никакого внимания. Он просто стоит, щурится на пробивающиеся сквозь тучи лучи рассветного солнца и еле заметно улыбается.